Отправлено: 25.10.07 00:13. Заголовок: Эпизод № 15 "Искушение Амадео" (Арман и Мариус)

а) Время действия:
примерно 1490 г.
б) Место действия:
Венеция
в) Диспозиция:
Амадео попадает в плен. Оказывается в публичном доме в Венеции, откуда его и выкупает Мариус.

 Отправлено: 26.10.07 15:25. Заголовок: Re:

– Проводите меня к нему, – приказал я.
Испуганный подобострастный хозяин борделя не посмел ослушаться властного тона, к тому же подкрепленного мысленным даром. И сквозь жаркое не в меру натопленное помещение, в котором аромат курений и масел сплетался с тяжелым запахом разгоряченных немытых тел, он повел меня дальше, вниз, по каменным ступеням, уводившим в ненадежные болотистые почвы, окруженные водами каналов, туда, где в жалкой комнатушке был заперт мальчик, забрать которого я пришел. Мальчик, голос которого я услышал, среди разрывавшего город гула людской толпы. Отчаяние и боль, потерявшего себя существа. И мольба, обращенная… к картине. Необычайно одаренный живописец, который сам уже не помнит и не слышит себя, но все еще мыслит цветами и красками.
Я решил, что обязательно найду его. И вот сейчас стоял перед тяжелой каменной дверью камеры, в которую его бросили умирать. Распахнув дверь, я поднял повыше масляную лампу, чтобы получше рассмотреть юношу, и потрясенно застыл.
Сами небеса повергли на каменный пол отверженного ангела, ангела с идеальной формы телом, с каштановыми кудрями, с тонким загадочным лицом.
Я наклонился, протянул руки и обнял его; я заглянул в его полузакрытые глаза. Мягкие рыжеватые волосы спутались, кожа была бледной; славянская кровь лишь немного заострила черты его лица.
Какой же он измученный! И в чем душа держится?
Я встревожено разглядывал хрупкого юношу, лежавшего на ледяном каменном полу. Мысли его мешались, он весь дрожал, такой хрупкий, испуганный, очаровательно-юный, живой…
Амадео. Любимец бога. Талантливый иконописец из странной заснеженной страны, такой суровой к своим детям. Сам, как икона. Но нет, слишком в нем что-то чувственное. Слишком земное. Ангел с картины Ботичелли…
– Амадео, –
тихо прошептал я.

 Отправлено: 26.10.07 15:27. Заголовок: Re:

Моя жизнь перевернулась с ног на голову за считанные дни. Еще совсем недавно я жил у Сеня в деревне, писал святые лики, и не мог предположить, что со мной может случиться нечто подобное. Теперь же я находится в рабстве, в публичном доме, где все пропитано грехом, которым меня стращали, всю мою сознательную жизнь.
Все было просто ужасно… Все эти люди… Эти мерзкие лица и улюлюканья… Все это было просто не выносимо…
Я мечтал только об одном, чтобы меня оставили в покое, оставили одного и не трогали, не доставали… Но, когда однажды, за очередное непослушание, меня на несколько суток заперли в темной комнате без хлеба и воды, я начал кричать и стучаться в стену. Я молил чтобы меня выпустили… Я был готов исполнять все, что от меня потребуют… Я клялся, что больше не буду упрямиться, что буду исполнять все, что бы от меня не потребовали… Но… Меня ни кто не услышал… Никто не пришел…
Через какое-то время, измученный голодом, жаждой и собственными криками, я впал в ступор. Голова кружилась.
Боже… Я же служил тебе… Я молился и соблюдал посты… Почему… За что мне все это?.. За что ты наказываешь меня?!.. Я не выдержу этого!.. Я умру… Господи!... Помоги мне!.. Пошли мне легкую смерть, если мне суждено вскоре присоединиться к тебе, и прими меня в свои объятия!..
Вскоре, даже на то чтобы молиться сил у меня не осталось.
Когда дверь, наконец, открылась, я все же нашел в себе силы пошевелиться, и резко вздрогнул.
Я был уверен, что вот сейчас, именно сейчас, решил мой последний час… Последний час моей короткой жизни. Но… Что-то во всем этом было не так…
- Амадео… - расслышал я чей-то голос, и в следующий миг, почувствовал прикосновение чего-то твердого и холодного. С трудом разлепив веки и открыв глаза, я увидел перед собой, в легком тумане, от одолевающей меня слабости, мужчину, который смотрел прямо на меня. В следующий миг я понял, что-то, что я принял за какой-то предмет, то, что сейчас поддерживало меня, было ни чем иным, как его руками.
Длинные светлые волосы, выразительные серые глаза, гладкое, без единой морщинки лицо… Одежда из красного бархата…
Мне показалось, что я его знаю… Что я видел его раньше… Что именно с ним я говорил… Именно ему я молился…
- Господи… - одними губами прошептал я. – Ты пришел за мной…

 Отправлено: 26.10.07 15:35. Заголовок: Re:

Он смотрел на меня так трогательно, так доверчиво-восхищенно и немножко грустно. Будто думал, что пришел его последний миг и тот, чье имя не поминают в суе пришел встретить свое преданное дитя. На душе у меня разлилось неожиданное тепло. Как он чист, светел. Весь тот ад, сквозь который ему пришлось пройти, не оставил на нем ни пятнышко. Ты станешь моим вдохновением, малыш, я уже сейчас это знаю.
Я тепло ему улыбнулся:
– Нет, малыш, я не Христос. Но я тебя спасу. Иди же ко мне.
Мне так хотелось почувствовать, что он уже в безопасности, он мой, и никто уже не отнимет у меня Амадео. Я чувствовал аромат невинной крови, и он кружил мне голову. Я уже и не помнил, когда испытывал подобные ощущения. Я и не думал, что в мире сохранилась такая искренность, такая вера, такая чистота:
– Иди же ко мне, – снова проговорил я, стараясь вложить в голос всю свою нежность.
Все беды позади. Теперь я о тебе позабочусь. Все будет хорошо, мой ангел.
В голове я уже продумывал, что и как сделать. Он будет моим учеником. Я выращу его – для Крови. Не знаю, сколько потребуется для этого времени, не знаю, пойду ли тем путем, о котором когда-то говорила Зенобия – слишком уж много опасений он мне внушал… Но пока – с должен забрать его отсюда, выходить, возможно – вернуть ему память, возможно – помочь забыть. Главное, подарить ему тепло и безопасность, позволить расцвести этой удивительной красоте и редчайшему таланту.

 Отправлено: 26.10.07 15:39. Заголовок: Re:

Он улыбался мне с такой добротой, что страх тут же куда-то улетучился. Кожа над губой и подбородок были чисто выбриты. На его лице я не разглядел ни единого волоска; нос был тонкий и изящный, однако достаточно большой, чтобы не нарушать пропорций его неотразимого лица.
Его голос, такой нежный и ласковый… Успокаивающий и обволакивающий, прокрадывался в самые глубины моей израненной души. Мне захотелось плакать. Захотелось прижаться к его груди, и наконец найти успокоение и защиту от этого злого мира в его объятиях.
- Я умираю, мой господин. – Я произнес это на своем родном языке, но заметил по выражению его лица, что он понял меня.
Нет, я определенно видел это лицо… Я разговаривал с ним… Я видел его на святых ликах в церкви… Это был лик Христа…
- Но ты же Христос! Я тебя знаю! – возразил я ему, словно не слыша сказанных им только что слов…

 Отправлено: 26.10.07 15:48. Заголовок: Re:

- Я не Христос, дитя мое. И ты не умираешь, даже не думай об этом. Теперь ты переходишь под мое покровительство, и, возможно, если звезды не отвернутся от нас, а будут нам благоприятствовать, ты вообще никогда не умрешь.
Я уже в тот момент знал, что не отпущу его. Он вырастет в моем доме, под моей опекой, я дам ему лучшее образование, как ни больно об этом думать, даже отпущу, позволю пожить человеческой жизнью. А потом… потом он станет моим.
При мысли об этом у меня закружилась голова. Я не сдержался, и тихо, нежно привлек его к себе, и нежно прижался губами к его коже, вдохнул ее аромат, пробивавшийся сквозь затхлое зловоние подвала.
Нет, больше я не мог ждать. Один глоток, только один. Я не ощутимо для мальчика вонзил клыки в его шею.
Это было божественно. Никогда, никогда не пробовал я подобной свежести, незамутненности. Хотелось выпить его до дна. Но я остановился тут же. Один глоток.
И тихо послал в сознание – спи.
Амадео уснул.
Некоторое время я просто любовался им. Такие нежные, почти девичьи черты. Ему к лицу усталость – настоящий святой.
Но не время. И я завернул Амадео в свой плащ, взял на руки и отнес в гондолу. Всю дорогу я не сводил глаз с его лица. Я не мог поверить своему счастью.
Он был мой. Только мой. Я чувствовал упоительное счастье творчества. Юноша, чье сердце едва билось под моей ладонью, – будто воск в моих руках. Он заново откроет свой талант, освоит здешнюю певучую речь и, как-то суждено судьбой, соединит две традиции: Византийскую и Западную. Он будет моим учеником, сыном, возлюбленным. И он примет Кровь, как дар из моих рук.
Вот мы и приплыли. Не обращая внимания на тех, кто пытался меня остановить, что-то сделать, сказать, я быстро поднялся по ступеням палаццо, затем прошел наверх, в свои личные покои и приказал приготовить ванну.

 Отправлено: 26.10.07 15:49. Заголовок: Re:

Я хотел было еще что-то сказать ему, но тут он наклонился ко мне, и его губы коснулись моей шеи. От этого поцелуя по всему телу пробежала какая-то странная, даже можно сказать, сладостная дрожь, а потом, ему на смену пришло оцепенение… Словно сон победил меня, и я уже не в силах был больше противиться ему. Веки опустились.
Кажется, я расслышал его тихий шепот: «Спи!». Или, может быть мне только показалось, но, уже через мгновение я окончательно погрузился в забытье.
Проснулся я посреди просторного помещения. Кое как выпутавшись из ткани, в которую я был завернут, и подметив, что это, кажется, бархатный плащ моего нового господина, я поднялся на ноги и осмотрелся. Огромная кровать под балдахином была первым, что бросилось мне в глаза. Картины, ковры… Все здесь было необычайно красивым. Такого богатства и роскоши мне еще ни когда не доводилось видеть.
Обернувшись, я увидел большой бассейн, вокруг которого поднимался горячий пар. Среди этого пара, я разглядел силуэт моего господина. Повернувшись ко мне, он, легким жестом, поманил меня к себе.
Сейчас, я был в таком странном состоянии, что на мгновение замешкался. Еще совсем недавно, я не знал, сколько точно прошло времени с момента, когда в моей «тюрьме» открылась дверь, я был уверен, что пришел мой последний час… А теперь, я стоял посреди настоящего дворца, и кажется, ни чего не предвещало больше бед…
Нерешительно, я сделал несколько шагов по направлению к купальне. Я не любил воду, если не сказать больше, я её боялся. Осторожно опустившись на колени на краю бассейна, я опустил в воду кончики пальцев рук. Теплая, приятная вода, она манила… Но… Страх оставался и удерживал оставаться на месте…

 Отправлено: 26.10.07 16:00. Заголовок: Re:

Я уложил исхудавшее тело в обносках на кровать среди пышных подушек под бархатным пологом, и когда Винченцо принес суп, я сам напоил Амадео с ложки. Юноша покорно глотал все, что подносили ему ко рту, не разлепляя полусонных глаз.
Вино, суп, лимонно-медовый напиток, чем еще можно помочь? Медленнее, предостерегал Винченцо, чтобы он не съел слишком много сразу после голодания, иначе мы повредим ему желудок.
Наконец я отослал Винченцо и запер на засов двери спальни.
Пока он продолжал дремать на постели, я проследил за тем, как наполняется теплой водой огромная мраморная ванная. Потом осторожно поднял юношу и перенес его поближе к воде. Он уже начинал просыпаться. Оказавшись на полу, он заерзал и открыл глаза.
Амадео выпутался из складок плаща и начал восторженно озираться по сторонам. Я скользнул в его мысли, я упивался ими, его детской радостью, восхищением, я словно и сам видел свой дом в первый раз.
Но в то же время, я не мог не отметить, что он – подлинный художник. Прежде всего его внимание остановили росписи на потолке. И путь первым делом Амадео отметил их «грешную» природу, он не смог не залюбоваться точной правдивостью изображения.
Мой маленький! Я научу тебя не бояться плоти. Погоди, пройдет лишь немного времени, и ты увидишь, как прекрасны здоровье и счастье, как сладко жить под вольным солнцем, равно щедрым ко всем, как хорошо это – не стыдиться своих порывов. И того, как прекрасна юная плоть. Твоя плоть, мой Амадео.
А в это время он сравнивал меня с фресками на потолке, одновременно мечтая о новых, сладостных поцелуях и думая, что попал в дурное, грешное место. И все это так по детски искренне! Но в то же время с каким-то неосознаваемым, но дерзким, требовательным сладострастием, чувственностью, еще не осознавшей себя.
Закинув голову, я весело, счастливо рассмеялся.
Как же ты юн! С тобой и я как будто мальчишка. Как будто и нет на моих плечах страшной тайны, добровольного груза. С тобой я – это просто я. Избранник и Хранитель. Мариус Римский. И просто потерявший голову влюбленный.
Я и правда, резвился, как мальчишка. Влез в воду, и подняв тучу брызг, плеснул на него пригоршню воды.

 Отправлено: 26.10.07 16:01. Заголовок: Re:

Он помог мне спуститься в воду и запрокинул мою голову назад. Я снова увидел его лицо… Такое гладкое, светлое, и полное доброты и нежности. За ним, на потолке, я заметил по истине удивительной красоты фрески. Как точно и искусно были выписаны все детали. На ум пришла мысль, что и мой господин очень похож на эти чудесные лики… Столь же красив и безупречен.
Я снова перевел взгляд на его лица.
Поцелуй меня… Поцелуй меня еще раз…
Да, мне хотелось этого. Мне хотелось вновь испытать тот блаженный трепет, который я ощутил перед тем, как погрузиться в сон. И, хоть я боялся признаться себе в этом, все же мысленно молил его повторить.
Прошу… Поцелуй меня снова…
Когда она вдруг рассмеялся, мне показалось, что я заметил у него во рту острые, словно у хищника клыки, но, через мгновение, это видение уже исчезло, и я решил, что все это лишь последствия пережитого ужаса… просто видение, вызванное усталостью…
В следующее мгновение, он уже был рядом со мной, и окатил меня волной, от чего волосы мои намокли и приклеились к щекам.
Я не мог оторвать от него взгляда.
О… Как же я хочу, чтобы ты снова подарил мне свой горячий поцелуй... - снова промелькнуло у меня в голове.

 Отправлено: 26.10.07 16:05. Заголовок: Re:

Я продолжал слушать его мысли. Амадео уже не думал о доме, о картинах и о грехах, он уже ни о чем не думал. Лишь всем своим существом звал меня к себе. Мог ли я отказать?
Не было, больше не было старого и мудрого вампира, пережившего тысячелетия. Был лишь влюбленный, который хочет подарить любимому радость.
Я протянул руки и утянул Амадео в свои объятья, в воду. Мы стояли у самой кромки бассейна, и я чуть выгнулся сам, чуть наклоняя и Амадео, так, чтобы он руками упирался в бортик, а голову запрокинул наверх. Клубы пара окутывали нас, делая его лицо еще более неземным и таинственным.
Вот он всматривается в мое лицо, а я взгляд не могу отвести от его ресниц, таких тонких, длинных, с дрожащими на них мельчайшими капельками воды. И от его глаз – огромных и темных, будто спелые вишни, и таких удивительно теплых, таких изменчивых, таких обманчиво-чистых.
Обманчивых, ибо про себя он продолжал звать меня к себе. Его плоть тянулась ко мне, и я был счислив, что впервые подарю его телу радость плоти.
Я нагнулся и прижался губами к его шее.

 Отправлено: 26.10.07 16:09. Заголовок: Re:

Он словно прочел мои мысли. Еще пара мгновений, и я уже стоял в его объятиях.
Смущение… Да… По началу я смутился, ибо ни как не ожидал такого. Я хотел, но… Не думал, что все это может осуществиться. Но, его поцелуи, которыми он принялся покрывать мою шею, плечи и грудь… Эти поцелуи заставляли кровь быстрее течь по верам, наполняя мозг и все тело странным желанием… Внезапно, я ощутил, как внизу живота пробуждается новое, доселе не знакомое мне чувство, как оно нарастает с каждым его поцелуем, и с каждым мигом мне хочется все больше и больше. Чтобы он не отпускал меня, не прекращал свои поцелуи, продолжал их, не смотря ни на что.
От смущения не осталось и следа. Из моей груди вырвался тихий стон.

 Отправлено: 26.10.07 16:13. Заголовок: Re:

Желание затопило все существо Амадео, разжигая и мою страсть. Мне нестерпимо хотелось хоть чуть-чуть прорвать его кожу, ощутить на губах сладостный нектар. Но я запретил себе подобные мысли – что-то, а справляться с жаждой я умел. Я наслаждался его радостью, новизной его ощущений, и в то же время любовался каждой клеточкой его тела, запоминал каждое прикосновение, гладкость влажной кожи… Чуть острое мальчишеское плечо, нежная впадинка ключиц, и дальше, дальше… Мне хотелось бы продлить удовольствие, но я чувствовал, что Амадео уже изнемогает. И я двинулся ниже, и подарил ему то, чего он так жаждал, но не мог даже назвать, не зная, к чему же так рвется его тело…
И пил, жадно ловил его хриплое дыхание, тихие стоны, вчувствовался пальцами в его дрожь…
Никогда, никогда не думай, что праздник плоти – это грех. Это – свобода, счастье, мгновение, когда ты ощущаешь себя сильным и вечным. Не принижай их предрассудками. Учись любить, не прячась.
Я чувствовал, что моя нежность окончательно уничтожила в нем подозрительность и страх. Он больше не молил бога об избавлении и смерти… Но с каждой лаской, с каждым стоном, барьер между прошлым и будущем становился все прочнее. Tabula rasa. Ты начнешь с нуля. И ты будешь счастлив.
Вот, он уже на грани… Выгнулся… Задрожал… А в глазах изумление и восторг. И удивительное теплое сияние.
Амадео…

 Отправлено: 26.10.07 16:16. Заголовок: Re:

Он целовал меня, целовал так, словно пытался вобрать в себя всего меня без остатка, высосать из моей кожи всю соль и влагу.
Губы его спускались все ниже. Вот они уже скользнули по моему животу и… Еще ниже… К самому интимному месту, которое сейчас напряглось и трепетало от каждого прикосновения пальцев и губ господина.
Еще немного, и нечто новое, сладостное и восхитительное нахлынуло на меня и перекрыло возможность дышать. По телу пробежала резкая дрожь, заставляющая мышцы сокращаться сами собой.
О, Боже!..
От неожиданности, восторга и недоумения я вскрикнул. Это было просто чудесно. Подобного мне еще ни когда не доводилось испытывать. Я даже подумать не мог, что есть на свете нечто подобное. Столь сладостное и удивительное. Но, что это было… Как… Я не мог понять, и это заставляло меня смутиться, словно сейчас произошло что-то такое, что не должно было произойти, из-за чего мне должно быть стыдно перед господином.
Но, в его взгляде я прочел, что все именно так и должно было быть. Так и ни как иначе.
Я медленно опустился в воду рядом с господином.
Сердце все еще бешено билось от пережитого только что восторга и наслаждения.

 Отправлено: 26.10.07 16:23. Заголовок: Re:

Амадео постепенно успокаивался. Я чувствовал каждый удар его сердца. Словно пойманная птичка, мечется и бьется, но вот все тише, ровнее, и вот – лишь малость убыстренный ритм. Я же прижимал его к груди, гладил по волосам, наслаждался теплом и близостью хрупкого смертного тела.
Потом взял губку, намылил ее и осторожно начал мыть Амадео, мечтая, чтобы вместе с грязью и пылью ушли в воду и тяжелые гнетущие воспоминания, радуясь, что Амадео еще так юн – в этом возрасте горести забываются легко. Особенно, когда тебя ждет столь много впечатлений светлых и ярких. Я подарю тебе сказку, мой ангел!
Я понимал, что с мой стороны эгоистично радоваться тому, что он ничего не помнит о прошлом, но ничего не мог с собой поделать. Мне хотелось, чтобы его короткая смертная жизнь было наполнена счастьем, чтобы потом он не испытывал сожалений, не мог сказать мне, что я лишил его смертных радостей. И снова я вспомнил Зенобию и в который раз усомнился, права ли она была.
Затем, отбросив лишние сейчас мысли, я нежно ополоснул его лицо, вымыл волосы, блаженно перебирая пальцами густые, потяжелевшие от воды, каштановые пряди, наслаждаясь переливами света в их завитках.
Потом опустился в воду и притянул Амадео к себе на грудь – давая возможность окончательно придти в себя. Но он снова потянулся к моим губам.

 Отправлено: 26.10.07 16:24. Заголовок: Re:

Господин вымыл меня, словно маленького ребенка, хотя сейчас, я находился в состоянии блаженной меланхолии, и позволил ему беспрекословно намыливать, обмывать, причесывать себя… все что угодно… Лишь бы чувствовать его прикосновения… Мне хотелось снова познать то странное, неземное чувство… Эту безграничную радость от прикосновения его губ. Когда он решил, что я достаточно чистый, господин снова привлек меня к себе, увлекая за собой в теплую обволакивающую воду.
Я не выдержал. Слишком велик был соблазн. Слишком сильным было желание. Я приподнял голову, и потянулся к нему, чтобы запечатлеть на губах своего господина поцелуй, получить в ответ столь желанное ответное прикосновение его губ.

 Отправлено: 26.10.07 17:14. Заголовок: Re:

Арман целовал меня, нежно и неумело. Я ласково улыбался и ответил ему, показывая и направляя. Теперь, когда он немного отдохнул и сбросил адреналин в горячке первой страсти, можно было посвятить себя нежной игре, с такой страстной иронией воспетой моим современником, Петронием, отнюдь не чуждым подобным удовольствиям и знавшим в них толк.
Для меня в объятьях грешного ангела оживала вся античная поэзия, игривые стихи мудрых греков: про Эрота и пчелку, про жалящую и разящую любовь, медовую на вкус.
И словно мед слизывал я с его губ, и нежно скользил, и чуть сжимал зубами, и радостно приветствовал робкие попытки теплого нежного язычка копировать мои действия.
Руки мои скользили по золотистому шелку влажной кожи и по контрасту с разгоряченным телом, я вдруг осознал, насколько остыла вода. Тогда, не прекращая поцелуев, я поднял его на руки, завернул в огромное пушистое полотенце и понес на кровать. Там, на серебристом шелке простыней, я нежно вытирал его, время от времени игриво ловя губами бисеринки влаги, сбегавшие с влажных прядок на тонкую нежную шею. Амадео тихо постанывал, то подставляя мне шею, то чуть поворачивая голову и ловя мои губы своими.
Мои движения становились все более неприкрыто-чувственными по мере того, как полотенце продвигалась ниже по его телу. Я нежно разминал и массировал юное изящное тело, сначала собирая влагу полотенцем, затем повторяя его путь рукой, будто проверяя, насухо ли вытерта кожа и слизывая языком остатки влаги. И вот, наконец, я совсем отбросил ставшую ненужной мокрую тряпицу и восторженно залюбовался лежащем передо мной на нежном шелке огромной кровати юношей. Совершенен. Даже голод и усталость не могли этого скрыть. Полуприкрытые томно глаза, блестящие в свете свечей кудри, тонкое нежное лицо… Идеален. И полностью мой.

 Отправлено: 26.10.07 17:26. Заголовок: Re:

И он ответил на мой призыв. Он поцеловал меня. И я, с уже не скрываемым восторгом и желанием, подался вперед, навстречу поцелуям. От прикосновения его пальцев, таких крепких и не живых на ощупь, но столь нежных и трепетных, во мне снова назревало то странное чувство, сковывающее все тело странной тягой к чему-то большему и сладостному.
О.. Господин мой, ты прекрасен!... Я люблю тебя…
Я отвечал на его поцелуи, стараясь впитывать и повторять его действия, тем самым постигая искусство нежной страсти.
Когда же он поднял меня на руки, и переложил на постель, я осторожно обнял его, отдавшись во власть его губам и ловким пальцам.
Это чудесно… Это просто чудесно…
От каждого прикосновения к моему телу, мне хотелось издавать сладостные стоны, которые, как бы я не старался сдерживать их, все же иногда вырывались из моей груди…
Когда мой господин немного отстранился от меня, я вздохнул, испугавшись, что он оставит меня, уйдет… Но он только немного отодвинулся, и внимательно смотрел на меня.
- О… прошу вас… продолжайте… - прошептал я, протягивая к нему руки.
Мне хотелось снова ощутить его поцелуи, снова побывать на том пике наслаждения, на который меня занесли его ласки в прошлый раз.
Прошу… Поцелуй меня… Поцелуй меня снова… Сделай это еще раз… Я хочу ощутить этот восторг снова…

 Отправлено: 26.10.07 18:39. Заголовок: Re:

Амадео снова призывал меня к себе. Каким-то образом в этом сыне суровой северной страны таилась всепоглощающая чувственность, знакомая казалось бы, лишь небу Италии. Лицо херувима, мягкая улыбка – и этот страстный зов. Удивительный в соблазнительности своей контраст.
– Конечно, Амадео, милый, радость моя, свет мой…
Я опустился на постель рядом с ним, продолжая шептать на ушко всякие нежные глупости. Перебирал руками еще влажные пряди, проводил рукой вдоль лица, прижимался губами к томно прикрытым векам, к вспыхнувшим щекам, к заалевшим от поцелуем губам. Потом я двинулся ниже, не оставляя на его теле ни одного местечка, которое бы не познали мои губы. Вплоть до изящных пальчиков на ногах, то тоненьких еще почти детских кистей, нежных запястий…
Я снова погрузился в его сознание – мой Амадео тонул в вихре чувственных образов, он не понимал, что с ним происходит, но властный инстинкт требовал от него добиваться большего, хотя чего, он еще не осознавал и сам…
Как будто годами сдерживаемая суровой дисциплиной унылого монастыря, его ликующая природа впервые осмелилась сбросить оковы и наверстать упущенное.
Он был спасением для меня, как я – для него. Я вырвал его из цепких лап смерти, он меня – из удушающих объятий сомнений и отчаяния, из плена темной страсти к Бьянке, запретной и мучительной любви к Боттичелли… С ним я вновь познавал светлую античную радость юной чувственности, не знакомой с понятием греха.
И пусть мне была знакома лишь одна жажда – жажда крови, через сознание Амадео я вновь вспомнил, каково это – быть смертным. И в то же время я ни на миг не переставал быть собой, древним вампиром, решившим воспитать ученика. Я отчетливо понимал, что люблю его, но при этом совсем не знаю. Кто же ты, ангел, столь доверчиво отдающийся моим ласкам?
И я продолжал знакомить его с тысячами маленьких хитростей, позволяющий усилить и продлить удовольствия, одновременно пытаясь заглянуть в его душу, почувствовать его, понять.
Кто же ты, мой Амадео?

 Отправлено: 26.10.07 18:43. Заголовок: Re:

И снова на меня обрушилась лавина его ласк, заставляя меня трепетать всем телом и всей душой.
Снова и снова я погружался в бездну наслаждения, но, когда волна подкатывала, и уже была готова накрыть меня с новой силой, Мариус останавливался, и нарочно оттягивал пик наслаждения, заставляя меня изнывать от желания и молить о том, чтобы он продолжал.
И когда, спустя еще минут десять, он наконец сжалился надо мной, я снова ощутил всю прелесть экстаза. Голова сладостно закружилось, по телу пронеслась сладостная судорога и вновь я не смог сдержать крик, а точнее громкий стон. Но, на этот раз это уже не был выкрик удивления, нет, на этот раз я отдался уже знакомому ощущению с новой силой, и без тени смущения.
Когда волна отхлынула, я тяжело вздохнул и улыбнулся.
Мне захотелось поцеловать своего господина, в знак ли благодарности или же просто из любви к нему, что собственно я и сделал. А потом, прижался к его груди и закрыл глаза. Только теперь я понял, насколько устал. Меня потянуло в сон.
Я люблю тебя, господин… Кем бы ты ни был… Я тебя люблю…

 Отправлено: 26.10.07 18:48. Заголовок: Re:

Оффтоп: почти полностью сплагиачено. у Райс этот конкретнй момент просто посекундно расписан, и не вклинишься

Амадео уснул с блаженной улыбкой на губах. Я осторожно вытер его полотенцами и опять уложил в постель.
Потом пересел за стол, так, чтобы видеть его лицо. Он спал, а я смотрел на него во все глаза.
Отлично. В чем-то мне удалось постичь его натуру; постичь его страдания. Но кто он на самом деле? Ответа я не знал. А должен найти прежде чем решиться претворить в жизнь план подготовить его для Крови.
Амадео послан мне судьбой.
Я раскрыл дневник. Никогда еще у меня не возникало подобного замысла – воспитать новичка для Крови! Я описал все события ночи, чтобы ни одна мелочь не выскользнула из переполненной памяти. Пока Амадео спал, я сделал наброски его портрета.
Потто продолжил: я писал о том, как слились, смешались между собой две культуры, как возвращается, пробиваясь сквозь суровое искусство христиан, светлое творчество древнего Запада, как подобно современному миру, лежащий передо мной мальчик призван соединить в себе эти две культуры.
Я отложил перо. Даже дневнику я не мог довериться до конца. Особенно важные тайны я иногда записывал по-гречески, а не по-латыни, но даже по-гречески я не мог написать всего, о чем думал.
Я посмотрел на мальчика. Я взял в руки канделябр, подошел к кровати и взглянул, как он спит, как легко дышит, ощущая себя в безопасности.
Он медленно открыл глаза. Посмотрел на меня. В нем не было страха. Казалось, он все еще спит.
Я воспользовался Мысленным даром.
Расскажи, дитя мое, расскажи, что у тебя на сердце.
Я увидел, как на него напал отряд степных всадников. Как из нервных рук выпал сверток. Слетела тряпичная обертка. Икона - и мальчик вскрикнул от страха, но безжалостных варваров интересовал только он сам. Все те же варвары, что не переставали нападать на земли, где когда-то пролегали ныне забытые границы Римской Империи. Неужели мир так и не дождется их конца?
Беспощадные разбойники притащили мальчика на какой-то восточный рынок. В Стамбул? Оттуда он попал в Венецию, где перешел в руки владельца борделя, кто заплатил высокую цену за красивое тело и лицо.
Подобная жестокость поразила меня. В чужих руках мальчик вряд ли оправился бы.
И в его лице я увидел полное доверие.
- Господин, - тихо произнес он по-русски.
Я почувствовал, как зашевелились мельчайшие волоски по всему моему телу. Мне ужасно хотелось дотронуться до него холодными пальцами, но я не посмел прикасаться к нему. Я стал у кровати на колени и горячо поцеловал его в щеку.
- Амадео, - произнес я, чтобы он усвоил новое имя.
А потом, на русском языке, которые он знал, но не помнил, объяснил, что он принадлежит мне, что теперь я его Господин, как он и сказал. Я дал ему понять, что теперь все решаю я. Он больше не должен беспокоиться, не должен бояться.
Почти светало. Мне нужно было идти.
Постучался Винченцо. У дверей ждали старшие ученики. Они узнали, что в дом привели нового мальчика.
Я впустил их в спальню. Объяснил, что они должны позаботиться об Амадео. Познакомить его с нашими привычными чудесами. Конечно, пусть он сперва отдохнет, но потом можно отвести его в город. Наверное, так будет лучше всего.
- Рикардо, возьми его под свое крыло, - поручил я самому старшему.
Сплошная ложь! Что за притворство – вверить его солнечному свету, обществу других людей.
Но приближающийся рассвет не оставил мне времени. Что было делать?
Я пошел к себе в могилу.
Я лег спать, и мне снились сны.

 Отправлено: 30.10.07 21:27. Заголовок: Господин ушел. О, ка..

Господин ушел.
О, как я молил его не покидать меня, как я просил не оставлять меня одного, но… все было тщетно.
Когда Мариус покинул дом, меня окружили мальчики. Они были совсем не такими, как в том доме, откуда меня выкупил господин. Они были довольные, счастливые, одетые в богатые костюмы…
Сегодня, впервые за все то время, что я провел вне дома, я посочувствовал, что наконец нахожусь в полной безопасности, и что теперь моя жизнь пойдет на лад.
Весь день я провел со своими новыми друзьями. Они показали мне большой зал, в котором было полно картин, потрясших меня до глубины души. Потом мы гуляли по городу. Я впервые взглянул на Венецию глазами свободного и счастливого человека. Я просто влюбился в этот город. Магазины, площади, каналы… Венеция была во истину прекрасной.
Рекардо, и другие мальчики, рассказали мне о том, чем они занимаются, что Мастер, как они называли господина, великий художник, и что все они его подмастерья. Но, что в отличие от простых помощников, их ждет лучшее будущее. Мастер отправит их всех учиться в лучшие университеты, и они станут настоящими людьми.
К вечеру к ним пришел учитель, который должен был учить нас философии.
Мне сейчас хотелось только одного… Скорее увидеть моего господина… Я сидел, слушая Цицерона, но мысли мои были далеко.

 Отправлено: 30.10.07 23:25. Заголовок: Я летел домой, как н..

Я летел домой, как на крыльях. Мысли об Амадео не оставляли меня. Быстро поднявшись по ступеням, я скрылся в своих покоях, чтобы освежиться, и отправился на ужин. Мальчики уже закончили занятия и теперь подходили к столовой. Многие приблизились и поздоровавшись, вернулись к своей беседе. С некоторыми я немного поговорил, расспрашивая о последних успехах. Я гордился ими, будто собственными детьми.
Однако глаза упорно выискивали одну единственную фигуру. И вот, наконец, я его увидел. Меня ожидал приятный сюрприз – ему уже успели заказать новую одежду, и он шел мне навстречу, облаченный в синий бархат, веселый и нарядный, как остальные ученики. Лицо его все еще было немного бледно, худоба и усталость тоже не исчезли бесследно за один день, но все же это уже не был напуганный изможденный подросток, которого я вчера привез домой. Чистые тщательно расчесанные локоны мягко падали на плечи, красиво контрастируя с темной тканью плаща. Теплые глаза искрились удивлением. Похоже, Амадео совсем ничего не помнил о своем прошлом, жизнь для него началась с венецианского тепла и солнца.
Я радостно улыбнулся и протянул руки ему навстречу. Но Амадео не бросился радостно мне в объятия, а поступил, видимо, по обычаям свой станы. С удивлением я замер, глядя, как он опускается на колени.

 Отправлено: 31.10.07 00:32. Заголовок: Он пришел… Да, вскор..

Он пришел… Да, вскоре я увидел его бледное лицо. Господин стоял в дверном проеме и смотрел прямо на меня. Встав с места, я направился к нему. Мне хотелось прижаться к его груди, снова почувствовать силу его объятий, но, вместо этого я упал перед ним на колени и припал губами к большому перстню на его руке.
- Господин… - тихо произнес я, опускаясь на колени.
Сердце бешено билось.
Ты пришел!.. Как же я ждал твоего возвращения!.. Как же я хотел вновь тебя увидеть!..
Я сжал его руку в своих пальцах, и подняв голову посмотрел в глаза. Наверное, в моих глазах в этот миг светилась любовь. Хотя, кто знает, может быть так казалось только мне, а Мариус увидел только благодарность за спасение и все то, что теперь у меня было… Откуда мне было знать, что он читает каждую мою мысль, каждое произнесенное в голову слово…

 Отправлено: 31.10.07 01:25. Заголовок: Я поднял Амадео с ко..

Я поднял Амадео с колен и нежно расцеловал в обе щеки. Большего прилюдно сделать я не посмел.
Его радость от встречи светилась в глазах, и мне даже не нужно было заглядывать в его мысли, чтобы понять: все впечатления этого дня не смогла заслонить для него мой образ.
Я взял его за руку и повел за стол.
Мальчики вокруг весело болтали, но Амадео даже не делал попытки заговорить, лишь внимательно смотрел на меня ставшими вдруг не по-детски серьезными глазами.
Риккардо рассказывал, что Амадео не может рисовать – краски тревожат его. Видимо, он помнит, но не хочет вспоминать. Я невольно поежился.
Амадео перевел взгляд на Риккардо, потом взглянул на меня и снова мысленно проговорил: господин.
Я улыбнулся и так же мысленно ответил:
– Да. Ты – мой. Только мой.
И попросил его вспомнить. Я знал, что воспоминания будут болезненными, что, обретя их, он станет уже немного другим, но не помнить для него будет еще страшнее. Это значит – убить свой талант. Ведь он не сможет подойти к краскам, пока не поймет, почему они пугают его.
Мои слова заставили Амадео забеспокоиться, и Риккардо, не понимая причин этой тревоги, тут же взял его за руку, пытаясь успокоить. Потом постарался отвлечь разговором, называя разные предметы. Некоторое время я наблюдал за ними, а потом незаметно поднялся и ушел к себе в мастерскую.

 Отправлено: 01.11.07 23:03. Заголовок: Я услышал его слова…..

Я услышал его слова… Точнее.. Они зазвучали в моей голову… А потом… Потом у меня перед глазами замелькали образы из прошлого, словно кто-то вытягивал их из моей памяти. То, что я так силился забыть, снова предстало передо мной во всей своей красе.
Нет… Я не мог на это смотреть… Не хотел вспоминать этого…
Краски… Божественный лик на плоской доске…
И снова в моей голове зазвучали слова мастера. От этого мне сделалось не хорошо. Кажется, я побледнел, так как щеки пои похолодели, от них отлила кровь.
Рекардо схватил меня за руку и я судорожно сжал его кисть.
Мариус, тем временем встал из-за стола и вышел. Когда я пришел в себя, его уже не было с нами.
Я судорожно оглядывался, но он ушел… Он оставил меня одного, с этими мальчиками…
Мне снова стало грустно. Я так ждал его возвращения, а теперь, снова остался в одиночестве. И все эти дружелюбно настроенные мальчики не могли мне заменить моего господина… Мне хотелось выбежать из-за стола, и помчаться по коридорам… Найти его… Но, я этого не сделал… Я остался сидеть за столом, осмысливая то, что только что произошло…

 Отправлено: 03.11.07 16:24. Заголовок: Я наскоро набросал е..

Я наскоро набросал его портрет. Такой, каким запомнил его сегодня за ужином. Каштановые кудри, доверчивый взгляд янтарных глаз. Они глядели на меня с полотна немым укором. Амадео был еще так юн, стоял на пороге жизни, а я собирался подчинить его, не просто направлять, а растить для крови – искусственно формировать. Кто дал мне право? Лишить его юности, настоящей, подлинной жизни, полной света, солнца, других людей. Со мной он превратится в бледный цветок, Эндимиона, оживающего лишь по ночам.
И тем не менее, мне не хватало сил. Меня тянуло к нему, как магнитом – прошел лишь час с того момента, как мы расстались, а я уже рвался к нему. Что он сейчас делает? Ужин давно закончился, и он наверняка вместе со старшими мальчиками в мастерской. Они показывают ему свои картины, что-то объясняют на языке, смешанном из слов и жестов и смеются. И он, беспечно закинув голову, смеется вместе с ними.
Я не выдержал. Поднявшись, я торопливыми шагами направился туда, где, как я чувствовал, был сейчас мой Амадео.

 Отправлено: 03.11.07 16:37. Заголовок: После ужина мы отпра..

После ужина мы отправились в одну из мастерских. Риккардо показывал мне незаконченные работы мастера, их собственные зарисовки и учебные полотна. Рассасывал при этом кучу забавных историй, что случались с ними на занятиях живописи. Сначала, мне все это не доставляло ни какого удовольствия, так как все мои мысли были заняты моим господином, но вскоре рассказы мальчиков захватили меня, и вот я уже веселился с ними, забыв обо всем на свете.
Спустя какое-то время, я не знаю, сколько именно прошло, пол часа, или пол ночи, я повернулся и в дверном проеме увидел господина. Он стоял, прислонившись к косяку, и скрестив на груди руки. Взгляд его пронзительных голубых глаз был направлен прямо на меня.
Я невольно улыбнулся, не сдержав радости от его появления.
Господин!.. Ты пришел!..

 Отправлено: 03.11.07 22:17. Заголовок: Я улыбнулся Амадео и..

Я улыбнулся Амадео и поприветствовал остальных мальчиков и тут же стоявшего учителя. Дети радостно бросились мне на встречу. Нескольких малышей я ненадолго взял на руки. Потом вместе с ними обошел мастерскую, разглядывая сделанное за день. Кое-где я подправлял, кое-где указывал на ошибки или давал совет: по поводу оттенка, линии, краски. Мальчики внимательно вслушивались и старались запомнить. Некоторые меня поразили. Алехандро, один из самых юных моих учеников, написал маленький венецианский пейзаж, перед которым я застыл. Никогда бы не подумал, что глаза смертного способны различить такое количество оттенков в цвете волны. Я подошел к картине почти вплотную, вглядываясь в неровные еще, не всегда умелые мазки. В нем уже чувствовался будущий мастер-маринист. Я двинулся дальше, напомнив себе, что надо обратить на него особое внимание.
Амадео все время шел рядом, но видно было, что мысли его далеко. Живопись отпугивала его, и оставалось только надеяться, что природное любопытство быстро пересилит старую боль.
Но вот наконец вечерний обход закончен. И когда наставник повел остальных на урок латыни, я не сдержался. Поддавшись искушению, я нежно сжал плечи Амадео и повел его за собой, в свои покои.

 Отправлено: 03.11.07 22:21. Заголовок: Мастер вошел в комна..

Мастер вошел в комнату, и все мальчики кинулись приветствовать его. Я последовал за ними, хотя видит бог, сейчас мне хотелось, чтобы ни кого кроме нас двоих тут не было.
Мы пошли вдоль полотен. Мариус что-то правил, объяснял, а я отстраненно думал о том, что не хочу видеть всего этого, что не хочу брать в руки краски, что у меня нет ни какого желания вспоминать о том, что я когда-то умел рисовать…
Наконец «экскурсия» закончилась. Мастер отправил всех мальчиков вместе с учителем в соседний зал, а сам подошел ко мне.
Он обнял меня за плечи, и по телу пробежала легкая дрожь.
Господин… Я люблю тебя… - пронеслось в голове.
Тут же он развернул меня и повел по направлению к своим покоям.
Мы вошли в спальню. Тут царило такое спокойствие и умиротворение, что все мое волнение сразу же испарилось. Запах благовоний, мягкий свет, исходящий от медных ламп, все это умиротворяло и обволакивало.
Я повернулся к Мариусу и взглянул в его голубые глаза.
Господин… Я так ждал тебя…

 Отправлено: 03.11.07 22:22. Заголовок: Я нежно привлек Амад..

Я нежно привлек Амадео к себе. Мой мальчик, с глазами, будто брызги янтаря, с волосами, подобными тяжелому шелку, с улыбкой – дуновением ветерка, кожей – мягким бархатом, грацией и походкой легкой каравеллы. Я осыпал его образами, притягивая к себе, осторожно укладывая на постель.
Амадео удивлялся про себя, что вокруг так много красного.
– Да, – подтвердил я. – Это мой цвет. А твоим будет синий, цвет неба в звенящий знойный день сразу после заката, глубокая темная лазурь. Она так красиво оттеняет золотистый огонь твоих волос и глаз.
Мне нравился его исследовательский интерес, я с радостью наблюдал, как он оглядывает тонкие ткани, изумляется вышивке, смотри шелк на просвет. Он художник, пусть и пытается об этом забыть. Скоро. Скоро природа возьмет свое. Призванный не сможет устоять перед голосом своего дара. А пока – пусть учится видеть. А технике я его научу и потом. Техника – это легко. Научиться видеть красоту – вот что дается смертным с таким трудом. Большинству из них, но не моему Амадео.
Однако ему уже наскучило разглядывать все вокруг, и он нежно потянулся ко мне. Я осторожно опустил его на подушки и стал ласково гладить по волосам.

 Отправлено: 06.11.07 22:11. Заголовок: Я Лежал на последи и..

Я Лежал на последи и не отводя взгляда смотрел на мастера. Его глаза… Эти бездонные, волшебные, манящие голубые глаза. В них словно заключалась вся вселенная… Весь мир… Их взгляд завораживал меня. Я просто не мог отвести от них взгляда. А его губы… Нежно кораллового оттенка, такие манящие…Мне так хотелось поцеловать их…
Мастер прилег рядом со мной. От его прикосновения к моим волосам, такого нежного и аккуратного, по всему моему телу пробежала дрожь. Я почувствовал, как во мне пробуждается желание.
О, мой господин… Как ты прекрасен!.. Как я люблю тебя!..
По всему телу разливалась сладкая нега.

 Отправлено: 27.12.08 11:58. Заголовок: Спасибо за этот сайт..

Спасибо за этот сайт. Вампиры существуют в действительности? Я желаю стать вампиром. Анаид.

 Отправлено: 29.04.10 12:45. Заголовок: Ах, Мариус... Скольк..

Ах, Мариус... Сколько времени пролетело с тех пор. Я так любил тебя, но ты так жесток к своим творениям. И я вправе рассказать как ты поступил со мной после. Ты считал меня "падшим ангелом". Ты сам много раз говорил, что видел во мне лишь "искушенного мальчика в обличье монашка". Ты возненавидел себя, сотворив это со мною. Но я же отнюдь не считал себя "падшим" в твоих объятьях, я просто был ТВОИМ на веки.

 Отправлено: 06.05.10 08:55. Заголовок: Я расскажу тебе о св..

Я расскажу тебе о своих мыслях, раз уж тёмная кровь отняла у нас возможность делиться ими, не произнося ни слова... Я расскажу о том, что произошло намного позже твоего «отстранения» от меня, твоего «отлучения», и «дарения мне выбора». Именно «дарение выбора» - так ты это называл, когда излагал свою историю благодарному слушателю Торну. Да, конечно, я понимаю, что всему, что случилось ты, можешь найти логичное оправдание… - это так, но всё же.
Ты никогда не думал о чувствах тех, кто любит тебя всей душой?
Ты никогда не задумывался ПОЧЕМУ? Почему всё происходит именно ТАК?
Разве мудрая Пандора виновна в твоих потерях, или может нежная Бьянка? Ты ненавидишь сам себя и те, кто любит тебя, непременно оказываются под ударом твоего рокового меча. Ах, да, ты же ненавидишь само слово «ненависть», ярость и злость тебе не присущи – ты упорно изгоняешь их, уступая место холодности. Как же ты путаешь эти понятия, подменяя одно - другим. Однако, боль близких тебе, от этого не ослабевает. Ты жаждешь жизни, ты выбрал для себя путь «наблюдателя». Но что в этой истории такого, что заменило любовь!?
А знаешь в чём причина!? В том - что ты не знал любовь! Ты знал только историю, история - вот твоя ЛЮБОВЬ.
Я не буду сейчас рассказывать о муках Бьянки, не буду говорить о чаяниях Пандоры, не буду упоминать и других, кто тебя истинно любит. Это не есть суть моего повествования, хотя, их страдания отражаются и в моей боли, как в звоне хрустального бокала, наполненного не вином, но слезами, кровавыми слезами.
Так слушай же!
После того как я узрел пламя, как твое бессмертное тело сгорает на глазах, как палаццо полыхает и утопает в криках мальчиков, как рушится и исчезает наш мир – я попытался собрать всю силу, которой ты меня одарил, в кулак, и вырваться из рук своих палачей, но не смог – их было слишком много. Я ненавидел себя за бессилие.
Затем, уже осознав все, что произошло ноющая боль, превратилась в пустоту. И я возглавил клан вампиров, приспешников Сатаны. Но не из-за того, что искал новой веры (а ты полагал именно так), а из-за того, что потерял её. Я был бесплотным духом: без страстей, без желаний – пустым. Прошло много времени, когда ко мне заявился Лестат. Да, он разрушил всё, что я безинтузиазно и обреченно создавал, но я отнюдь на него не разозлился (хотя, возможно ему показалось именно это – он привык оценивать поступки всех, через призму собственного цинизма, и наверняка будь на моем месте, пришел в ярость от содеянного, но я – нет.), я воспринял его разрушение смиренно, потому что жажда жизни и стремление к созиданию во мне давно умерли, умерли вместе с твоим окровавленным огнем телом.
Увидев Лестата, я попытался вернуть себя к жизни - возрождение птицы Феникс из пепла... Вспомнив и хранив все, чему ты меня учил, я попытался излечиться, но полюбить вновь я не мог. Видит бог – я пытался! Но у всех людей были твои глаза, и у всех статуй были твои волосы, и все звуки, напоминали мне музыку твоего голоса. И я бежал, закрыв лицо ладонями. Я не мог - мое сердце помнило только тебя.
Рассказывать дальше? Или ты уже понимаешь, что сейчас тебе предстоит услышать??
О да, ты понимаешь! Как же иначе!? Это же так называемый тобой «выбор». Но, боже мой, какой же ты выбор имеешь в виду? Тот, когда ты отрекся от меня во второй раз? Отречение дважды и есть второй шанс? Ах, как ты жесток, жесток к своим созданиям Мариус Римский, дитя тысячелетий!
И вот, потерпев очередное разочарование и отвращение к самой попытке «полюбить» я ударился бежать, закрыв лицо руками. Я и так знал, что никого никогда так не любил, как своего создателя, отца, учителя, мастера, а в эту секунду наиболее ясно убедился в том, что место в моем сердце давно и безнадежно занято. И любовь, которая может во мне жить принадлежит единственному существу, будь он в раю, в аду или в чистилище! Я вылетел из двери на улицу, холодный воздух окутал тело, а ты, ты как помнится, по рассказам Торна, за всем этим наблюдал!? О да, во истину ты бессердечен. Нет, не говори, что тебе жаль, тебе не жаль мой господин, не жаль ни капли. Я находился в неведении, что ты жив. Мне, наверное, стоит благодарить небеса, что тёмный дар не даёт встретиться нашим мыслям. Не знаю, что было бы в тот момент убийственнее для меня – осознавать, что ты мертв, или то, что ты жив, но я был для тебя лишь игрушкой, с которой ты наигрался и оставил за ненадобностью. Ты не показал своего присутствия – ты дал мне «выбор». И этим ты ОПРАВДАЛСЯ перед самим собой. Не такали, мой мастер?
Я закрыл лицо руками, я не мог выдержать его спокойного, как всегда открытого, не выражающего никаких эмоций взгляда. Я отошел к оконной раме и сложил руки на груди, как бы защищаясь от всего окружающего. Мариус молчал. Я глубоко вздохнул и продолжил.
И так, в ту ночь я дал себе слово, что никогда больше не буду умолять о любви. С этого дня я стал жесток, нет, не в убийстве, нет, не в той жестокости, которую можно себе вообразить. Убийство зверски – не есть жестокость в полном её смысле. Жестокость сердца, его закрытость – вот что есть жестокость к миру. Я не испытывал к жертвам ни каких чувств. Моя холодность и твердость мыслей видимо привлекала их ещё больше, чем прежде… Я стал замечать, что все без исключения жертвы становились пленниками моих чар, хотя не прикладывал к этому никаких усилий. Они влюблялись, а я – наслаждался только их кровью. Постепенно в моей памяти восстанавливались все уроки Мариуса. Я становился тобой, господин. Я пил кровь злодеев и просматривал как диафильмы их мысли, жизнь, все испытанные ими эмоции, эти грани и оттенки; их краски и переливы. Я учился. Я познавал. Я любил смертных, как этому учил ты. Я убивал любя, но любя не конкретного человека, а весь человеческий род в целом и каждого по отдельности – как представителя этого рода. Но мое сердце было заперто на замок. Всё его поглощала любовь к Мариусу. Казалось, я был самодостаточен. Но когда перестаёшь искать любовь, она сама находит тебя. Верно? Я с укоризненной улыбкой посмотрел в сторону создателя. Он молча смотрел на лакированный паркет. Умудрённый опытом и терпением он слушал мои изливания, он давал мне возможность высказаться, выплеснуть все страдания и обиду….. Это было не выносимо! Проронив, он хотя бы слово, я бы почувствовал в нем искру жизни, попытку переубедить меня, оправдаться, но нет, как всегда – его молчание и мудрость щемили мне душу.
Да, Мариус… Но ты знаешь что это ещё не всё, мы оба это знаем. Мне продолжать? Ты ничего не хочешь сказать мне? Я видел, как он помрачнел, его глаза встретились с моими, и я увидел в них слёзы. Две кровавые струйки, моё сердце разрывалось, я вонзал каждое своё слово в него как кинжал. Всё глубже, и глубже обличая свои чувства, я видел, как они разрывают ему сердце. Но ведь не этого ли я хотел? Только чтобы он показал свои эмоции. Но я – убиваю его, он сам себя наказывал всё это время, и высший ему суд – был он сам. «Боже! Я ведь люблю ТЕБЯ МАРИУС!» -Хотелось мне прокричать, и броситься утешать его ли, самого себя ли у него в объятиях… Нет, я не мог этого сделать, ведь я не рассказал ему ещё самого главного... Но, неужели, я устроил Мариусу чистилище прямо на земле, неужели, его душа кричит как в аду «Я не знал, что тебе будет так больно. Не знал… Я не сотворил бы этого, зная…, я караю себя за это, каждый прожитый час…», и рыдая, молит о прекращении разложения по полочкам всех сотворённых при жизни деяний…
Я решил идти до конца. Я сел перед ним на кресло и скрестил щиколотки. Помнишь, господин, как ты пришел ко мне? Ты не рассказал о той ночи никому. И я тоже этого не сделал – потому что для меня это была ночь самых страшных откровений в моей жизни. Я опустил голову. Мариус глубоко вздохнул и поднял взгляд на меня, я это почувствовал. Господин, даже сейчас ты даёшь мне возможность высказаться, не проронив со своих уст ни слова. Я должен тебе сказать, что та ночь, была и одной из самых прекрасных ночей, проведённых в твоих объятьях. Да, перед тем как Лестат устроил свой грандиозный концерт, после того, как Луи надиктовал свою книгу Дэниелу, и после того, как ты для себя вознамерился сделать из Лестата ученика и возлюбленного. Ты решил открыть мне то, что ты жив, и подарить последнюю прощальную ночь…
Я помню, как шел по мокрому асфальту авеню, любуясь отблесками капель на коже ботинок и засунув руки по привычке XX века в карманы брюк. Я насвистывал какую-то из старинных кельтских мелодий.
К двум часам ночи я был уже сыт и теперь просто дышал прохладой тумана от только что прошедшей грозы. В тот миг странное чувство охватило мой разум: неужели кто-то из бессмертных осмелился посетить Францию…( вот уже много времени этого не происходило), я сразу отсёк эту мысль, так как не мог уловить ни единого импульса, непременно исходившего бы от его разума…, если только…, нет, этого не может быть! Я не верю этому… «МАРИУС!» -слетело с моих губ. «МАРИУС!»- закричал я что было мочи, стоя один на пустой мокрой улице. Это был ОН – в этом не было сомнений, но почему он прячется от моего взора, что произошло за эти столетия, которые разлучали нас? Почему он не искал меня раньше? Все эти вопросы мучили меня. И вводило в транс осознание того, что ОН ЖИВ, а не сгорел заживо, как я сам тому был свидетель…
Ощущение твоей близости исчезло так же внезапно, как и появилось, но теперь я был уверен в одном – ты ЖИВ. Однако, мне не было понятно твоё поведение: почему, ты не появился? Если ты нуждался в помощи – я отдал бы всё, чтобы тебе помочь; почему, если ты просто наблюдал – не приходил раньше, или если это сделал специально, то с какой целью дал мне почувствовать своё присутствие? Голова шла кругом, сердце бешено колотилось, мысли путались и ноги запинались – со стороны я наверное был похож на захмелевшего смертного. Не помню, как я обследовал улицы города в бессмысленных поисках, но тем не менее рассвет близился и даже самые бешеные терзания моего сердца не могли его отменить. Я добрёл до своего убежища, лёг в саркофаг и задвинул крышку.
Проснулся я на много раньше обычного, с предчувствием чего-то нестерпимо важного, что должно произойти…
Открыв крышку, я увидел прямо над собой лицо, с обрамляющими его золотыми кудрями волос. Оно напоминало мне изображение бога. Да, это был МОЙ бог. Это был ты, Мариус.
Я украдкой взглянул на сидящего в кресле мастера. Он, казалось ничего не видит вокруг. Я тяжело вздохнул : «Ты ничуть не изменился, кожа была нежного оттенка слоновой кости… Сверху смотрел на меня с лучезарной улыбкой мой Мастер, и показалось, что я во Флоренции и это одна из тех ночей, когда ты только что сотворил меня, и не было ни костров, ни пылающей палаццо, ни твоей фигуры, охваченной огнём, ни трюма и заточения в подземелье, ни двух сотен лет проведённых в катакомбах близ кладбища невинных мучеников, ни даже Лестата, с его разоблачением и театром вампиров – ничего! Были только
Твоё святящееся лицо и мои глаза, устремлённые на него.
Я рыдал. Я потянулся руками навстречу, но не успев это сделать, ты схватил меня и крепко прижал к себе…

 Отправлено: 06.05.10 12:55. Заголовок: Ты помнишь мой госпо..

Ты помнишь мой господин эту ночь? Мой голос уже звучал спокойно, не так упрекающее, как это было вначале, сейчас я просто излагал ему факты, не сопровождая их колкими упрёками, потому что видел, о да, теперь я видел, как он страдает, но я этого не хотел…, уже не хотел…
Тогда мы стояли в объятиях друг друга очень очень долго, похожие на сиамских близнецов, сросшихся телами. Ты был заключён в мои объятия, а я, в ничуть не уступающие по силе – твои. Душу мою раздирал крик рыдания, и счастье вырывалось за грани моего тела и обволакивало весь мир – всю вселенную – всё зримое и незримое пространство.
Наконец ком отошёл от горла, и я прошептал твоё имя. Ты провёл рукой по моим волосам и сказал слова, которые мне не приходилось никогда от тебя слышать. Они одновременно и ласкали мой слух и были непривычными: «Любовь моя» - прошептал ты мне в ухо.
Именно тогда у меня возникло предчувствие, что что-то не так… Ты ничего не рассказывал, только ласкал меня руками и целовал лицо. Ах, как мне хотелось поверить, во всё что происходило, и не думать больше ни о чём. И я не стал задавать никаких вопросов, и с головой отдался охватившей нас обоих нежности. Мы упали на широкую кровать, стоявшую в комнате выше. И тогда я почувствовал, как моё тело томилось без твоих нежных прикосновений, как скучали по твоим коралловым губам мои губы, как ныло без твоего сердца моё сердце, как стонала моя душа по твоей душе. Шёлковые простыни просачивались между наших переплетённых ног, между сплетающихся в замок пальцев рук. Ты целовал как раньше мои глаза и губы, и шептал моё имя, имя, которым наградил меня ты : « Амадео», «возлюбленный бога», «любовь моя»…
«О господин…» - шептал я, - «... возлюбленный тобою, ТЫ - мой бог! Мой создатель». Мои пальцы проникали в его локоны, и тело извивалось под могучим торсом. От его поцелуев во мне натягивались струны, и казалось, рвалась каждая жилка. Тело не придавало меня – оно помнило каждое его прикосновение и отдавалось ему на покор без остатка.
Ты нежно просунул руку между ласковой алой простынёй и моим позвоночником и приподнял слегка наверх, прогнув мне спину. Твоя рука держала меня на весу, а другая – ласкала мою запрокинутую шею, плавно переходя на грудь и живот. Губы твои целовали мои губы, наши торсы соприкасались и у меня в голове вспыхивали раскованные эротические образы. Когда я осознавал, что твоя настойчивая и ласковая рука движется между нашими телами, плавно опускаясь всё ниже и ниже, впервые за много лет я почувствовал возбуждение и страсть не от испития человеческой крови, а от так давно мною забытой любови. Чистой и искренней любви к Мариусу. И одно это возбуждало меня, я вновь ощутил себя тем семнадцатилетним юношей, который каждую ночь ждал встречи со своим любовником – наставником – отцом – богом. Ты был для меня всем. Ты нежно опустил меня на простыни, изнемождённый, я вновь почувствовал твоё теплое дыхание в своём паху. Ты ласкал и целовал меня, твои руки гладили внутреннюю сторону моих бёдер. Мои ягодицы напряглись, и ты перевернул меня к себе спиной. Твою твёрдость и настойчивость я чувствовал своими бёдрами. Твои руки гладили мою спину, сильные пальцы вошли в волосы. Ты аккуратно намотал мои локоны на кисть и подтянул меня к себе, шепча на ухо – «Ты мой. Я тебя никогда больше не потеряю». Я готов был разрыдаться, слёзы счастья и блаженства навернулись на моих глазах. Повернувшись к тебе лицом и сев на колени, я оказался твоим обладателем. Обхватив твой торс руками, я целовал твои губы, а ты затем целовал мои слёзы. Наклонившись к моей шее, ты пил мою кровь, а я качался, с тобою слившись, в экстазе.
В голове моей мелькали смертные ночи…, как я спорил с тобой, не соглашаясь с тем, что ещё молод; как ты, нежно целовал мою шею, всасывая кожу, лишая меня сил и заставляя всем сердцем соглашаться стать тем, кем тебе будет угодно; как я набрасывался на тебя, расстёгивал на груди рубашку и впивался губами в мягкие соски; как в одну из ночей я пришёл с видом искушённого венецианского принца, забросив свою книгу в угол спальни, и с видом великой мировой усталости потребовал объяснений от тебя. Так вот. – говорил я –Почему ты никогда ничего не чувствуешь? – А что ты хочешь чтобы я чувствовал, Амадео? –спросил ты. –Господин, ты играешь со мной и твоя игрушка всё чувствует. Я приблизился к тебе и дотронулся до рубашки, намереваясь распустить шнуровку. – Позволь мне… Ты перехватил мою руку. Ты поднёс мои пальцы к губам и положи себе в рот, проводя по ним кончиком языка. Твои глаза дрогнули, и ты посмотрел на меня. Вполне достаточно, говорили твои глаза, я чувствую вполне достаточно. – Я дам тебе всё что угодно. –умоляюще сказал я. Я просунул ладони между твоих ног. Ты был удивительно твёрдым… – Ты должен довериться мне господин. – Амадео. – сказал ты, и с необъяснимой силой потянул меня за собой на кровать. –Амадео. – сказал ты в тысячный раз, прижимаясь губами к моему горлу, но в этот раз я почувствовал мгновенный укус. Острый, резкий. Внезапно дёрнулась нить, сшивавшая моё сердце, я сам превратился в то, что у меня между ног, твой рот прильнул к моей шее, и нить порвалась ещё раз, а затем ещё и ещё раз… – Вот. Вот чего я от тебя хочу.
– Так получай же. – сказал я, бросив эти слова в почти забытое настоящее, плывя рядом с тобой, чувствуя, как ты дрожишь, как возбуждаешься, как ты резко извлекаешь из меня эти нити, ускоряя биение моего сердца, чуть не заставляя меня кричать, чувствуя какое ты испытываешь наслаждение, как напрягается твоя спина, как трепещут и танцуют твои пальцы, когда ты изгибаешься, прижимаясь ко мне. –Пей. Пей. Пей. – ты приложил палец к моим губам, а я не знал в эту секунду, продолжаются ли мои грёзы, или это происходит сейчас наяву. В беспамятстве сейчас я шептал тебе то же самое…
–Я люблю тебя Амадео. –прошептал ты той последней дарованной мне ночью, отстранив моё горло от своих губ. Наши тела соприкасались и я всё ещё продолжал восседать на твоих коленях. –Я надеялся на это.- вздохнул я в беспамятстве от потерянной крови, но более – от бесконечной любви. Ты прокусил себе язык и наполнил рот кровью, затем прижался губами к моим губам и я содрогнулся от кровавого поцелуя. –Совсем как в старые добрые времена. – прошептал я с улыбкой блаженства. Ты держал меня – обессиленного юношу в своих могучих руках. –Да мой любимый, венецианский принц, бессмертный искуситель. – прижимая меня губами к своей шее –Пей.
Но мне не хотелось насытиться из этого источника сейчас. Мне хотелось насладиться своей беспомощностью в твоих руках, мне хотелось быть марионеткой, за нити которой дёргает самый сильный из мужчин. Я отдался тебе безоглядно. И осознание этого доставляло мне верх наслаждения: теперь ты был здесь, со мной. Мой! И в тебе текла моя кровь. Я лежал на простынях, совершенно изнемождённый, но довольный и счастливый.
–Как ты лукаво улыбаешься ангелочек, будто тебе открылись все истины бытия. – Ты сидел на постели и смотрел на мою улыбку блаженства. –Ты всегда был ангельски красив, невыносимо красив, так красив, что я ненавидел себя за то, что хочу тебя. – произнёс ты, и я видел, что ты готов был снова окунуться в мои объятья. Я распростер руки. О да! Кукла, ставшая хозяином своего кукловода. Я чувствовал, как мой Мариус зависит от меня, как я нужен тебе! И меня сводило с ума осознание того, что я обладаю твоей силой, мощью, телом и душой. Ты дотронулся до моих губ и прошептал: – Коварный, ты всегда был таким. Искушённый мальчик в облике монашка. – Но разве тебе это не нравилось, господин? По правде сказать, я никогда не был монашком, разве что в твоих глазах. Разве я был монашком, деля с тобой ложе? – Меня всегда возбуждала твоя настойчивость. – прошептал ты. Я развёл ноги, тебе навстречу и начал ласкать икрами твои бёдра. –Ах, как же ты порочен! Падший ангел! Ты знаешь власть своих чар.- выпалили твои уста. Ты обхватил рукой мою щиколотку и провёл языком по пальцам, заключённой в мёртвой хватке ноги. Клянусь, мне стало щекотно! Какой восторг я испытал от этой сцены! Ребячество. Глоток свежего воздуха! Жизнь началась заново! Но так мне только казалось. А у тебя были другие планы. Ты заставил меня поверить, чтобы вновь лишить веры. Ты окутал меня ложью и отрёкся от меня во второй раз. Ты вознёс меня на небеса, чтобы снова сбросить в ад. Ты вдохнул в меня жизнь, чтобы я умер снова. Я посмотрел в сторону Мариуса, по-прежнему сидящего в кресле напротив.
Раздалось долгое молчание.
Я откинулся на спинку и прошептал –«Я ничего тебе не рассказал во время нашей встречи в доме Маарет. Там мы были не одни, и у нас было слишком мало времени. Но теперь ты всё знаешь. Я хотел чтобы ты всё знал…»